Любой поход начинается не когда ты отталкиваешь ногой от берега груженую байдарку или катамаран, а когда, забросив за плечи тяжелый рюкзак, выходишь из дома в неизвестность. Самые лучшие путешествия это всегда стук поезда, ночное окно купе, тихий шёпот спящего вагона.

  Вдруг позвонил Макс и сразу объявил: собирается экспедиция в Карелию, на реку Писта, помнишь ты хотел на нее? Ничего не помню, да ну, ты что, какая Карелия, столько лет прошло, это ж хрен знает куда, да так все неожиданно, нет, Макс, скорее всего не поеду.

Часть 1. В дороге.

 Как и в прошлый раз общий старт состоялся из города Новомосковск, где набив «газель» вещами так, что пассажирам уже не хватало места, команда из семи человек отправилась в Москву на вокзал. Когда мы вывалили все наше хозяйство на перроне получилась нехилая такая куча, люди с уважением обходили ее, а некоторые даже интересовались, кто мы и куда едем, хотя как всегда вокруг было много групп такого же турья.

 Надо отметить, что нам повезло и добрались мы без происшествий, потому что восемь лет назад маршрут за малым не закончился трагически в самом начале. На такой же газели нам достался очень нервный и неуверенный в себе водитель, он путал дорогу, менял маршрут и вообще очень волновался. На какой-то оживленной трассе он неожиданно обратился к сидящему рядом пассажиру- ну что, разворачиваем?, и вдруг резко, через полосу движения и две сплошных линии, крутанул баранку влево. Я сидел как раз спиной к нему, поэтому хорошо видел как позеленевший водитель огромного КРАЗа, груженого плитами, навалившись на руль изо всех сил выворачивает его стремясь избежать столкновения. Поняв, что ему это не удастся, я сгруппировался, опустил голову к коленям и закрыл ее руками. Дальше был удар, машину толкнуло, потом сильно-сильно затрясло, раскидывая по салону рюкзаки и людей, а потом все прекратилось. Нас вынесло далеко в поле, а еще дальше, пропахав две глубоких борозды, с перекосившимся штабелем бетонных плит в прицепе, замер злополучный КРАЗ. Каким чудом «газель» не перевернулась и не покатилась кувырком не понятно. Обалдевшие мы нервно курили, с интересом рассматривая огромную вмятину на борту машины и то как шоферы дальнобойщики по очереди увлеченно 3.14здят нашего водилу. Поймав по трассе какую-то технику и оставив горемыку разбираться самого, мы едва-едва успели на поезд. 

  Двое суток в вагоне до города Лоухи, огромное количество пива по тройной цене на каждом перроне у бабушек, и вот становится уже заметно холодней, за окном преимущественно ели и сосны, а порой на долго разбегается во все стороны водная гладь. А это значит, что мы уже близко.

 Опять же, вспоминается как в первый раз мы с Максом славно добирались еще тогда из Россоши. На каком-то перегоне поезд вдруг встал посреди дикой природы и проводница объявила техническую стоянку на целый час и даже разрешила выйти прогуляться. После полутора суток в вонючем вагоне мы, с удовольствием разминая ноги и дыша чистым северным воздухом, поднялись на удивительно красивый зеленый холм и развалившись приятно курили, щурясь на теплое солнышко. Через какое-то время Макс сказал, что пора наверно возвращаться в вагон, и вот я лениво разминаю конечности, поднимаюсь, и вижу как поезд вроде бы начал двигаться сначала медленно, а потом все быстрей и расстояние до него, между прочим, было приличное. Взвизгнув, я и Макс бросились вниз по склону, однако когда мы поравнялись с составом скорость его была уже слишком большой чтобы запрыгивать на ходу. На счастье наши отчаянные крики услышала вечно пьяная проводница и вовремя надавила стоп-кран. Все двери вагонов уже закрыты и нам пришлось с поездом на перегонки  бежать до заветной двери нашего вагона. Макс ухитрился запрыгнуть в нее, а я споткнулся и кувырком полетел по острому гравию насыпи чуть не под колеса поезда. Вредный машинист сразу же давал ход и проводница еще пару раз рвала стоп-кран прежде чем мне удалось в отчаянном прыжке зацепиться за поручень и вскарабкаться в вагон. Я был так рад, что обнял бы нашу спасительницу, но слишком уж от нее несло многодневным перегаром.

  Карельские дороги- вот настоящая экзотика. Асфальт заканчивается вместе с телефонной связью, то есть в паре километров от населенного пункта и наша буханка уазик мчится с бешеной скоростью 60 км/ч, иногда снижаясь до 10-20-ти, по выровненной грейдерами насыпи уже разбитой и превращенной в стиральную доску. В один момент, когда мы сбавили скорость из леса вдруг выскочил некрупный глухарь. С ужасно сердитым выражением он долго бежал по обочине вровень с нами, матеря по-своему нашу машину. Помню как-то также на сборах судов в прекрасную молочную белую ночь я отлучился по маленькому в тайгу, выбрал ель пораскидистей, расставил поудобней ноги и уже приготовившись начать, опустил взгляд и оторопел. Задрав мордочку, снизу на меня смотрела совершенно сказочная, пушистая, оранжевая белка. И вид у нее был еще более охреневший чем у меня, черные глаза бусинки были ну натурально по пятаку. Я сильно смутился, покраснел, застегнулся и, извинившись, ушел.

  По пути в одном месте дорогу перегородил шлагбаум, шофер погудел и из будки вышли два заспанных, совершенно затрапезного вида, камуфлированные по бомжовой моде, погранца-контрактника. Без всякого служебного рвения они проверили наши документы и мы покатили дальше.

  Еще давно в каком-то отчете указывалось, что молодые деревца на поляне, где происходит сборка судов вырезаны туристами считай на корню, подобран весь сушняк для костров, а вокруг валяется много мусора. Должен отметить, что положение не улучшилось, более того, мы для усиления рам катамаранов также рубили молодняк, тот, что еще можно было отыскать. И это неправильно, все-таки необходимо, несмотря на тяжесть брать с собой достаточное количество трубок сохраняя лес, а мысль, что так поступают все, не может быть оправданием. 

 Белые ночи напрочь уносят чувство времени и сбивают биологический ритм. Вообще не спав, в течении долгого времени собирали суда, увязывали на рамы вещи, сумки, мешки, баллоны, гермы, бутыли, корзины, коробки, канализационные трубы (в них были устроены тубусы для удочек), рюкзаки, рюкзаки, рюкзаки. Сиденья мастрячили кто из чего мог и это было огромным неудобством всего похода. Набитая чем попало герма не держала форму, сбивалась и давила на седалище, как ее не улучшай. Закончили наверно к полудню и в радостном возбуждении, торопясь испытать то, зачем мы сюда приехали, наконец оттолкнулись от берега.

Зарисовка 1. Дорога

 Часть2. Начинаем.

  По лоции пороги начинаются сразу же от стапеля, так они сразу и начались. Не бог весть какие пороги, а так, порожки, но блин, с большим количеством камней и постоянно меняющей направление струей. Я сидел на своем любимом месте левым матросом, справа от меня руководитель экспедиции доцент Новомосковского института химии, Федорыч, позади рулевые Юрий и Александр и пассажиром Миша. А на катамаране двойке Макс и Степан. Вроде все люди с опытом, но поначалу не пошло. Катамаран петлял, крутил жопой, вылетал на камни и вообще отказывался слушаться. Саша орал и ругался, Федорыч многозначительно вещал, Юра скромно работал веслом, а я, прижав уши, пытался выполнять команды сразу от всех участников. Общая неслаженность экипажа была налицо. Вот необходимо делать быстрый маневр вправо, я усердно шлепаю веслом от носа, Саша табанит, Федорыч табанит, но струя хватает судно, заворачивает его и неожиданно ударяет в подводные камни. И хотя меня раскидало по раме, отлично помню как и без того круглые глаза Федорыча превращаются в два блюдца и он без тени волнения, с достоинством улетает со своего места в воду, а вслед за ним и Саня. 

  В общем приняли решение в этот день не увлекаться, на первом же хорошем месте пристали и организовали стоянку. Все успокоились, обсудили роль и место каждого, просто поговорили, поели, немного выпили и это помогло. Невроз первого дня рассосался и дальше все пошло осмысленно, а если и были какие недоразумения, то все в пределах обычной статистики ошибок. Главное, что экипаж состоялся, вот только Саня все равно продолжал орать, но это уже к вопросу особенностей человеческих характеров и психики.

  Естественно, мокрые с ног до головы, впрочем в основном нижняя часть тела. Все время нашего пути дул сильный северный попутный ветер и холодно так, что порой единственными мыслями были,- о боже, как же холодно! Хорошо было Федорычу и Юрию в своих дурацких, тяжелых и очень неудобных рыбацких гермоштанах. В следующий раз возьму с собой такие обязательно. А еще руководитель установил жесткое правило, пока не расставлены палатки и не готов ужин, никакой водки. Вот так пристаешь вечером, весь мокрый, на лютом пронизывающем ветру, изо рта пар идет, быстро-быстро разгрузив корабли, скрюченными пальцами сбрасываешь мокрое, и просто от сухой одежды становится вдруг так тепло и хорошо, что как будто и вправду грамм сто выпил. А когда поспевает ужин после первых же ложек горячего совсем обалдеваешь и алкоголь становится приятным, но уже не обязательным дополнением к блаженству.

  В целом экспедиция носила вполне спортивный характер, поэтому «побухать на природе» не входило в ее планы. Я бы даже сказал, что алкоголя было чуть меньше, чем можно было бы позволить. Все-таки, возвращаясь к вышесказанному, не стоило мучать ребят. Пятьдесят грамм водки, исключительно чтобы снять температурный шок и мышечную скованность, сразу как пристали на стоянку, чисто профилактически полезны и необходимы.

 Разведением спирта заведовал Федорыч и каждый раз это был процесс гастрономический. Полуторалитровая баклага бодяжилась в пятилитровой с водой, причем горючее настаивалось всегда на чем-нибудь особенном, не было у спирта за весь поход два раза одинакового вкуса. Морошка с болота, черника рассыпанная вокруг синим ковром, чабрец, банальный лимон и я не помню что там было еще. Все это после трудового, насыщенного приключениями дня, на скалистом берегу под шум порога, и чистый, аж вкусный воздух.

  Первая половина пути по большей части шкуродер и физическая нагрузка. Случалось, что наш шестиместный кат габаритами не входил в узкую протоку, а рассыпанные по проходу обливники заставляли крутить его все время как волчок. Сука, он же такой тяжелый и неповоротливый. Разумеется, встречались и достойные препятствия, пороги обозначенные на карте Захар, Змеиный, Соленый, Межозерный, но по общему большому количеству препятствий они не являлись характерными. Действительно, не успев выскочить из петляющего потока, где пришлось немало поворочать катамаран и облиться холодной водой, как за следующим же поворотом рисуется слив нового препятствия, вот и думаешь, где же те великолепные озера с Охты, которые так задолбали меня в прошлый раз.

  Нелепейший конфуз получился с украшением маршрута, порогом Падун. Почти на каждой карельской реке есть порог с таким названием и он как обычно является определяющим. Мы ждали его задолго, так сказать предвкушали, и Федорыч то и дело посматривая в навигатор и объявлял нам расстояние до него. Никто не знал как он должен выглядеть, но ведь река одна и пропустить его мы не можем. Тут перед нами нарисовывается вполне себе бурный поток с каким-то сливом и острым зубом торчащим точно по середине струи, который категорически закрывает проход для нашего ката, мы просто поломаем об него раму. 

 Двойка лихо проскочила сбоку и тогда, привязав к носу и корме веревки, аккуратно стали спускать большого брата. Затея была в том, чтобы провести разгруженный катамаран плавно через этот зуб избежав разрушающего удара, однако напор воды был такой, что мы все вцепившись в веревку и уперевшись ногами во что можно, не могли удержать его. То один, то другой начинал скользить и уходить вслед за катом в воду, наконец силы закончились, а зуб обойден и тогда Степа лихо запрыгнул на раму и один проплюхал недлинный, но мощный выход. Сверившись с навигатором и посовещавшись решили, что это и был тот самый Падун и дружно плюнули за спину,- подумаешь, Падун. Когда все уселись по местам, кто-то обернувшись вдруг сказал,- а что это там за странная излучина позади?

  Действительно, метрах в стах загибался налево довольно широкий проход реки. Из чистого любопытства мы вернулись и поднялись вверх по натоптанной тропинке в камнях. И вот ведь чудо, перед нами открылся изумительный вид на белый, ревущий, широкий водопадный слив порога. Это был точно он. Какой красавец, могучий, с хорошей бочкой и длинной, мощной, с валами до метра, струей продолжением. Как же мы так лоханулись и пропустили нужный поворот? Я его не заметил, хотя парни говорили, что видели как река уходит влево. Чертов Федорыч со своим навигатором. Разгружать и поднимать катамаран вверх чтоб пройти этот участок никому не захотелось и нам осталось лишь фотографировать себя на фоне его суровой красоты.

Зарисовка 2. Начали.

 Часть 3. Полный вперед. 

  Дальше идет каскад расширений реки обозначенный на карте озерами, но по виду просто широкой речкой, разделенной интересными для прохождения порогами. На таком участке между озерами с романтическими названиями Мандуярви и Хирвасъярви мы исключительно крепко сели на камни. Проход вокруг островка разбивался на две струи и, осматривая обе, решили пойти по правой. Ну и встали. Поток был хоть и сильный, но коридор на пол метра уже нашего ката. Подняться назад против течения нечего было и думать. Вот так с четырех сторон, с гиканье на три-четыре, с продолжительными отдыхами по сантиметрам перекидывали кат по камням, пока он немного не освободился и не рванул вперед. С этого момента река приобретает необходимую силу и нам уже не приходилось преодолевать подобные трудности. 

  Где бы мы не вставали, Федорыч тут же надувал свою маленькую резиновую лодку и надолго уплывал. С успехом, рыбу не успевали перерабатывать. Пристав где-нибудь в обед на предмет слегка перекусить набивали пузо жареной рыбой под завязку. Ловили все, но так увлеченно относился к этому занятию лишь Федорыч, собственно он и отправился сюда предпочтительно за этим, а весь наш спорт и пороги ему дело десятое. Рыба в общем та же, что и в наших краях, плотва, елец, окунь, щука. Во всех описаниях река звучит как семужная, но даже хариус, впервые попробовал которого я на Охте, нам не встречался. Впрочем, насколько я знаю хариус в Карелии на таких популярных маршрутах почти выбит и ехать за ним надо куда-нибудь на Урал.

  Незадолго до выхода в самое большое озеро на пути, с таким же названием Пистаярви, по берегу на стволах деревьев начали попадаться желтые рекламки магазина о котором мы читали в отчетах. Его ждали, ибо к концу подходили запасы сигарет и еще уже очень хотелось не спирта, а пива. Само озеро состоит как бы из двух частей, и между маленькой частью и большой, на выступе-мысу нарисовались домики, причалы, строения ожидаемой деревни. Проведя разведку катамаран двойка выяснил, что магазин находится за поворотом в каком то красном доме, что может быть он работает, а может быть и нет. Огибаем берег и вдруг попадаем на широкий, сияющий, песчаный, такой необычный для этих мест совершенно тропического вида пляж. Эх если бы не так холодно.

  Прямо у пляжа расположились домики для отдыхающих какой-то карельской фирмы, правда из желающих отдохнуть мы, причалив, нашли только одну семью из Питера, очень доброжелательных людей, которые и подсказали, где искать магазин и даже рассказали романтическую историю его появления. Оказывается, какой-то финн влюбился в русскую красавицу и остался с ней здесь жить, построил дом и организовал магазин. Правда сейчас он отправился ненадолго в Финляндию и красавица горюет в светлице одна, горюет видимо очень сильно, так как уже три дня ее никто не видел. Отделившись втроем от группы мы отправились к указанному строению. Действительно, дом построен в финском стиле, красный, как и было указано, очень аккуратный, с деревянным помостом вокруг и интересным приспособлением из трех щеток чистить от песка обувь. Поднявшись, мы осторожно постучали, но никто не открыл. Постучали громче, тот же результат. И опять ничего. Парни сдались и решили отступить, но меня обуяло упрямство, я упорно продолжал ломиться. В самом деле, у нас нет выбора, магазинов больше не будет. Наверно через четверть часа, когда я начал бить в дверь уже ногами, неожиданно открыли. Прежде всего из темного помещения неистовым напором ломанул свирепый и густой чман самогона и застоявшегося перегара, а вслед за ним из смрада сгустился объект похитивший финское сердце. Я перекрестился просто инстинктивно. Не дай боже встретить такое ночью.

  Вскоре пришла женщина и открыла лавку, пристроенную прямо к финскому домику, и тут нас ждало большое разочарование, сигарет нет. Что делать, взяли по две банки пива, кока-колы и вернулись к судам. Наконец мы увидели подтверждение, что семга здесь все-таки водится. Глава питерской семьи продемонстрировал нам немаленьких размеров рыбину, только что пойманную им самолично. Поцокав вокруг нее с хорошей завистью и разжившись парой пачек сигарет, приняли решение двигать дальше. Меж тем время уже глубоко вечернее, холодно, ветер, сырость с неба, а предстоит пересечь огромное озеро, самое большое на маршруте. Очень неохота, мы мокрые, замерзшие, продуваемые, но куда деваться.

  Обычно на таких озерах нас всегда гонял сильный штормовой ветер и волны, но сейчас повезло. Гладь воды почти ровная, на горизонте серой дымкой тайга и скалистые, поросшие лесом острова. Плеск весел и слабый гул далекой моторки. И бог его знает сколько времени. Может мы гребем уже всю ночь, а может и ночи никакой нет. Только сыпет холодный дождь, плещет тихонько волна, только низкое провисшее небо и вода вокруг.

 Карельские озера это половина всех впечатлений от путешествия, вот только ориентироваться на них непростая задача. Федорыч сидит на раме спиной к направлению движения, смотит в навигатор и изредка командует поворот. Где-то во второй трети озера, поглядывая на линию берега, кто-то усомнился в правильности направления, но командор, потрясая гаджетом, стоял на своем. В споре он вдруг указал рукой направление на точку, из которой мы как раз и гребли.

  -Какого хрена, Федорыч, ты куда плывешь то вообще?

  -Ну так что-ж вы, разверните меня,- мы разворачиваем катамаран Федорычем вперед, он ориентируется в пространстве, указывает нам верное направление и развернувшись уже в нужную сторону, продолжаем движение.

  Пристали к берегу совсем поздно, замерзшие, промокшие, уставшие, растираем жопы, на суше аж качает от долгой гребли, но вроде все довольные. И стоянка исключительная, на высоком берегу, с прекрасным видом на озеро.  Туристы до нас соорудили незатейливый столик, большая площадка, огромный каменистый и очень пологий берег.  Принимается решение на следующий день делать баню. 

Зарисовка 3. Полный вперед.

 Часть 4. Баня.

  Утро неожиданно обрадовало ясным солнцем и первым теплом за долгие дни. Надо сказать, что прошла уже ровно неделя, то есть половина от всего времени пути. Большая часть команды с пилами и топорами отправилась на заготовку дров, а мы с Юрием под руководством командора взялись вязать каркас. Дело это хитрое и требующее большого опыта. Тонкие жерди молодых деревьев вяжутся скотчем в маленький домик и усиливаются со всех сторон палками поменьше. Сочленения перематываются скотчем хитрым способом. Огромный пляж из крупного  булыжника, гладко обтесанного за миллионы лет водой, дает отличный материал для строительства каменной печи.

  Наконец баня нагрета, пленка натянута, веники связаны, а для поливания камней горячая вода с багульником в котелках. И в пааар! Эх! Подальше от печки, с краю осторожно глотаешь обжигающий воздух, мгновенно покрываешься самым обильным потом. Держаться так сколько можно, сколько хватит тебя чтоб не упасть в обморок, но наконец выскакиваешь и по гальке, с брызгами, ломая ноги в холодную воду, полежать, понырять, остыть и снова в белое тепло. И так много раз, пока не закружится голова и не исчезнут все мысли. Сижу на камне и смотрю в точку где вода сходится с горизонтом без малейшего шевеления в голове, вообще ничего, пустота, только блаженство. Весь разобран на части, весь растворился в ощущениях. Конец, ты достиг, это и есть самадхи. На самом что ни на есть физическом уровне. И даже пиво со свежезасоленой рыбой не может сбить этого. Так праздник продолжается далеко вглубь того, что здесь очень условно называется ночь. Нет, в городе все это не то, ну совсем не то.

Зарисовка 4. Баня.

 Часть 5. И будет день за днем…

  Все последующие пороги, включая и тот, что на выходе из озера, мощные и полноводные, с высокими валами и хорошими бочками. Конечно, для катамаранов это по большей части безобидный аттракцион, даже если тебя и развернет, и побьет об камни, при соблюдении всех необходимы мер безопасности, причин паниковать нет. Но и так столько радости и эмоций проскакать на баллоне по гребням водяных гор, облиться ледяной водой по брови и уже на выходе, расслабившись обернуться на шум оставшегося позади препятствия и закурить боевую сигарету. Из ряда лучших порогов нужно выделить отдельно красавец Семиповоротный. Такой же по сути как и все он отличается настоящей длинной. Повороты посчитать не удалось, но думаю их было не менее семи, только успевай ворочать тяжелый катамаран. Вот  где можно по настоящему отработать технику и получить опыт. Жаль, на самом деле нам надо было встать на нем, разгрузить суда и прокатиться раз пять или больше.

  На пороге Петух нам удалось занять самую популярную стоянку. Порог так себе, мощный, но слишком короткий, десять секунд удовольствия, всего проку- только вымокнуть.

 Зато стояночка что надо, ровная, с очагом и столиком, с отличным выходом к воде и даже песчаным пляжем. Опа! Над камнями костровища, привязанные веревкой к сосне, висят консервная банка и бутылка с прозрачной жидкостью и этикеткой- C2H5OH, а к ним записка,- Васе Дульскому. Покосились и не тронули. Васе, так Васе. Но не успели мы порядком расположиться, как на поляну высыпала ватага ребятишек в спасжилетах, серьезные и боевые, с веслами в руках, и долговязый наставник средних лет. Юношеский туристический клуб из Йошкар-олы.

 -Вася,- представился руководитель. Заподозрив интересное, мы указали на презент привязанный к дереву.

  –Так этож я,- загоготал он,- Вася Дульский. Вот какие у меня есть друзья.

  А потом детишки удивили еще больше, начали отрабатывать прохождение порога самосплавом. Просто прыгали в воду как утята и сливались вниз через гребень Петуха. Отчаянные ребятишки и отчаянный, надо сказать, руководитель.

  Наутро потерялся Макс, ушел с удочкой в тайгу порыбачить на озерцо и исчез. Кинулись часа через три, забеспокоились, занервничали, решили позвать, обошли все озеро, нету Макса. Пропал. Подождали еще час. Само собой, он мог просто поменять место и увлечься рыбалкой. А если нет? Кругом тайга, на наши крики он не отвечает. Беспокойство в лагере стало расти, пытались подавать звуковые сигналы чем полагается в таких случаях, я предлагал двинуться цепью в лес, но меня не поддержали.

 Набегавшись с кастрюлями и наоравшись до хрипоты чтобы успокоиться сели пообедать, а поскольку из-за тревоги о судьбе товарища кусок застревал в горле, то еще и выпили. Раз-другой. Под грибочки маринованые, рыбку жареную, помидорчики с огурчиками. В общем когда появился Макс, тревога уже подотпустила. Он вышел из леса с удочкой и четырьмя щуками килограмма на полтора-два, зацепленными на кукан. В общем ругать его уже настроения не было поэтому когда пили за его возвращение, то и ему налили.

  Самое интересное произошло ненамного позже. Смотрю, по лагерю шлондаются какие-то странные чужие личности, одетые в камуфляж, в кепках и с планшеткой на боку. Личности решительные, а значит официальные. Странно, думаю. Ну они вообще интриговать не стали, так и так, рыбнадзор, нарушаете значит, нехорошо. А дело вот какое, река семужная, почти заповедная, и мы знали, что ловить на ней нельзя. Знали, но удочки взяли и ловили, естественно сколько хотели. И вот тебе раз. Ну понятно, их тут же окружили, обняли, подмигнули, зашептали, предложили, но неожиданно встретили категорический отказ. Их старший освободился от объятий, расправил грудь горделиво и пальцем указал на гаджет висящий на ней.

  -Видите эту штуку? Это регистратор и все что мы сейчас говорим записывается,- оглянулся по поляне,- вещи мы шманать конечно не станем, но вот я вижу здесь раз-два, два спиннинга, вот их мы и оформим.

  И вид такой решительный и неприступный, что мы сразу же оставили попытки обойти предписания и, опасливо косясь на черный глаз гаджета, поинтересовались, а во сколько же нам обойдется эта невинная оплошность. Оказалось, что не так уж много, по две тыщи с удилища на семерых раскидывается без особых потерь. Надо сказать, что принципиальная позиция служителей вызывала уважение и все негативные эмоции к ним исчезли, так что мы спокойно, без скандалов, прошли через длинную и утомительную процедуру оформления протоколов. Для лесников наша реакция тоже была приятная и они поинтересовались откуда мы сами. Оказалось дело доходило до ругани и даже драк.

  -Особенно москвичи наглые,- сказал лесник со специфической гримасой отражающей отношение всех русских людей к этому городу.

  В следующий раз мы повстречали наших защитников поголовья ихтиофауны на озере Вайкульском, засевшими в камышах, где они занимались, по-видимому тем же самым, за что намедни оштрафовали нас. Кстати поинтересовались, каким образом им удалось выйти на нашу стоянку и так неожиданно нас подловить. Оказывается по наводочке фсбешников, которые передают им сведения обо всех группах на маршруте, так что будете на Писте имейте в виду.

  Почему-то на стоянках всегда везло с погодой, стоило отчалить и начинался дождь, холод, ветер. Вот так гребу, помню, по капюшону стучит, снизу все мокрое, пальцы не гнутся, изо рта пар срывается, и думаю,-  зато хуже уже быть не может,- и тут начинается град. При этом никто не заболел, это замечено, в походах не болеют. Бывает какой-то срыв, скорее от акклиматизации или после особо трудного и нервного дня, но на утро все проходит и к концу похода ты чувствуешь себя лучше, чем до него. Мобилизация организма, свежий воздух, идеальная экология, здоровые физические нагрузки и правильный режим. Я вернулся помолодевшим.

  Но поломанным, на пороге со смешным названием Фурляляй, выравнивая тяжелый нос катамарана, я как-то не удачно выполнил подтяг и сорвал бочину. Сразу же на выходе почувствовал неладное с левой стороны и потом, наверно месяц маялся и страдал.

  Все дальнейшие пороги также хороши и интересны, по-карельски не длинны, но с хорошей струей, высокими валами, небольшим количеством мешающих камней, но все-таки для настоящего экстрима нужна конечно байдарка, вот это было бы веселье.

Зарисовка 5. И будет день за днем…

 Часть 6. Праздичная семга.  

  На предпоследней стоянке мы были где-то в районе порога Имисев, наверное прямо перед ним, вверх на склон поднималась длинная и крутая тропа и пришлось немало попотеть затаскивая вещи. Но зато поляна огромная, ровная, лесная, и, к неожиданной радости, с большим количеством дров, напиленных, порубленных и аккуратно сложенных под длинным столом. Посередь поляны выставлено забавное чучело рыбака из палок, одетое, обутое, с длинной удочкой.

  Безумная рыбалка, непрекращающаяся весь поход, получила свой венец и на поляне явился наидобрейший Юра скромно неся в одной руке спиннинг, а в другой огромную семгу. Остолбенев на мгновение, все бросились ее взвешивать, фотографироваться с ней, фотографироваться с Юрой и с ней. Наконец рыбину, прибавив нескольких хариусов, пойманных тут же, порезали и засолили.

  Подсев к Насте, милой, маленькой девочке-инструктору, я заинтересовался их деятельностью и повыспросил о ней подробно. Оказывается все очень замечательно и демократично. Поход из девяти дней стоит десять тысяч (ценами 2013-го года) и за эти деньги предоставляются плавсредства, палатки, спальники, разумеется спасжилеты и кроме того тебя кормят, тебе готовят, тебе ставят палатку, тебя уважают. Два дня мастрасничанья- две бани. По-моему очень даже приемлемо и если кто готов отправиться в такое путешествие на один раз, не превращая это в увлечение всей жизни, то в интернете полно рекламы таких фирм, потому что иначе организация такого похода удовольствие очень дорогое, один только хороший катамаран стоит от сорока тыщ рублей. Глядя на хрупкое тельце девочки, на тонкие пальцы, я полюбопытствовал, а сколько времени она проводит вот так с группами чайников в дремучей тайге, мокрая и замерзшая, окунаясь в пороги, таская тяжелые рюкзаки, готовя на всех жрачку и терпя капризы разнохарактерной публики?

  На секунду задумавшись в небо,- девяносто шесть дней,- ответила Настя,- но на самом деле я люблю горы, а реки это так, работа. Вот я летом зарабатываю, чтоб зимой уехать на Кавказ заниматься альпинизмом.

  Нуу… Респект и уважуха.

  Когда общее веселье рассосалось, а наши руководители отправились спать, мы еще долго провожали на берегу белую ночь, так что на утро, впервые за весь поход, я чувствовал, что вчера что-то было. Восполнив запас дров на поляне с помощью тупейшей бензопилы, которую мы одолжили у соседей, собрав вещи и тепло попрощавшись, отправились в последний перед антистапелем переход.

Зарисовка 6. Праздничная семга.

Часть 7. Прощание с Писто. 

 Впереди еще ждали несколько серьезных порогов, но основной маршрут проходил по озеру Корпиярви, на берегу которого через два дня нас должна забрать заранее заказанная машина. Километры летели как-то незаметно, озеро вполне себе большое, с высокими, таежными берегами и редкими охотничьими домиками тут и там. Наслаждаясь хорошей погодой не спешили, фотографировались, осматривались, любовались отражениями облаков на раскинувшейся вокруг колоссальной черной глади. Прощались. 

  К вечеру ветер заметно усилился, зарядил дождь и на поляну антистапеля прибыли уже изрядно замерзшими. Здесь заканчивала сборы группа коммерческих туристов. Выбрав местечко с краю, ближе к дороге, вытоптали траву для наших палаток и вещей. В глубину к лесу имелась стационарная баня, бревенчатая, с палатями, еще немного натопленная уезжающей группой. Поинтересовавшись чья она, узнали, что местных, если придут, дать им пятьсот рублей и можно париться. Ну придут, дадим, а пока напилим дров и затопим пожарче.

  Собственно вот и все, поход закончен. После двух недель в лесу возвращение к цивилизации состоялось на хорошем микроавтобусе, даже по плохим карельским дорогам в нем было очень мягко и комфортно. Калевала, где у нас была остановка по пути в Кемь, расположена на берегу колоссального по размерам озера красотищей не налюбуешься, вот только сам поселок черный, покосившийся, барачный, упаднический. По крайней мере мне так показалось из окна нашего автомобиля, ну и посреди всей темноты и дремучести сверкает яркий и нелепый пуп магазина «Магнит».

Зарисовка 7. Прощание с Писто.

 Эпилог.

  В городе Кемь, никак не изменившемся за столько лет, я, чтобы не делать пересадку в Москве, попрощался с друзьями и сел на прямой поезд до Россоши и чуть более чем через двое суток уже шел по вечерним улицам родного города. Шел и поражался- темно, товарищи, темно!

Зарисовка 8. Эпилог.