Хопер. Там где мы и где никель. — BikeLifeForms
 
30 октября 201619:07

Хопер. Там где мы и где никель.

 Скоро они уже начнут копать по-настоящему и мне очень тревожно. Это личное. С этого места начинается для  меня то, что называется самодеятельным туризмом. Очень странно. Не помню каким образом и по какому поводу подошел ко мне тогда еще даже не друг, товарищ, коллега по работе, и предложил что-то вроде,- а давай попутешествуем на байдарке. Наверно так и было.

 Надо сказать, что хотя к тому времени я уже был во вполне серьезном возрасте, никогда до этого не приходилось мне бывать в каких либо походах, опасных приключениях, да и вообще ни одной ночи за всю жизнь еще не провел в палатке. Но ведь дух романтизма, два капитана, Гекльбери Финн, зов предков и те лодки, на которых мы катались в детстве. Короче согласился сразу и по-настоящему. Да, Макс, едем.

 

Это Макс — командор

 

 Ну и Макс оказался тем самым человеком, с которым очень хорошо затевать такие именно дела. Даже слишком, пожалуй. Время, когда все это закрутилось, было еще вполне очень зимнее, то есть много раз можно было пожалеть, повернуть, отложить, соскочить, врубить заднего и вообще заболеть. Но не тут-то было, уже через самое небольшое время мы ехали в Воронеж за байдаркой, выбранной по объявлению в газете, и тащили ее зимой через весь город, а потом еще и в электричке. Ну а с покупкой судна отступать было бы совсем неправильно.

 Собственно потому что оба мы были в таком предприятии первый раз, подготовка экспедиции носила исключительно серьезный характер. Макс как-то раз задолго до этого сходил с одним очень суровым человеком в горы и это решительно сказалось на его отношении к делу. Сейчас сборка и подготовка к походу занимает ну от силы три дня. Порою просто достанешь на гараже рюкзак, стряхнешь с него пыль, набьешь его быстро обычными по такому случаю вещами, придавишь сильно ногой, чтобы все влезло, закинешь на плечо и вот ты уже в поезде радостно лупишься на пролетающие за окном пейзажи. Ну, может пару раз перед этим съездишь на рынок за какими-нибудь мелочами. И все.

 А тогда мы почти обязательно раз в неделю устраивали обкат магазинов ради еще какой-нибудь совершенно необходимой в походе нелепой херни. Одной веревки накупили наверное километр. А жратва! Ее набрали столько, что не съели и трети. Я неделю зачем-то сушил в духовке килограммы мяса, опять же только потому, что у Макса был такой вот непростой горный опыт. Забегая вперед, тушенка оказалась намного вкуснее моего резинового свиноговяжего ассорти и его почти все привезли назад.

 Когда мы с исключительно суровыми лицами бывалых путешественников подали в аптеке наш список медикаментов, добрая продавщица схватилась за сердце и задала правильный вопрос,- вы мальчики на войну собрались? Из всего нам может пару раз потребовалось смазать пальчик йодом и, в порядке акклиматизации, я употребил аспирин.

 Но главное. Главное было собрать команду, ибо всего два человека для такой серьезной экспедиции это совсем мало. Каждый раз, когда в компании поднимался вопрос о нашей затее, немедленно бурлило всеобщее воодушевление, поднимался лес рук, доставалась карта и рекою текло пиво. Но месяц за месяцем пивные романтики исчезали, а мы как-то продолжали оставаться в одиночестве и желающих присоединиться не становилось больше. В общем, обычное дело, чего там. Наконец Максу удалось уговорить отправиться с нами своего немного странного соседа по площадке и славную девушку Олю из Новомосковска, в ближайших планах которой было заставить Макса выполнить смутное и неопределенное обещание жениться на ней. В общем четыре человека это уже экспедиция, дело за маршрутом.


 

река Хопёристочник

 

 Хопер могуч. Хопер дремучий и заповедный. По крайней мере на том участке от Балашова до Новохоперска куда мы решили забраться. Даже в Карелии позже я не получил такого впечатления от какой-то подавляющей дичи и дремучести. Наряду с Северским Донцом два самых главных притоков Дона. Но если Донец течет от западных истоков и потому заселен, попилен, облагорожен и загажен, то Хопер берет свои силы из тех самых исконных, темных, сказочных, былинных, депрессивных и до одури унылых регионов Пензенской, Саратовской, Тамбовской и Воронежской областей.

 Тысяча километров длиной, собирает воду с шестидесяти тысяч квадратных километров, прокачивает через себя в секунду в среднем 150 кубических метров. До ста метров в ширину, до семнадцати в глубину. Песчаный, обрывистый, красивый. Про рыбность и живность и говорить нечего. После того как история разнесла и порушила местную промышленность экология восторжествовала и зацвела. Здесь расположен заповедник, который сохраняет тот самый лес и ту самую природу, что была когда-то везде со времен отступивших ледников и уцелела лишь кое-где местами. И все это внутри самых плодородных, какие могут только быть, черноземных земель.

 Вся экология и все самосознание местных жителей построены вокруг рек, из которых самой главной будет именно Хопер. Я там был, я знаю.

 Так вот. Но как оказалось не только природой богат этот край. То есть не только ее живою частью. Товарищи геологи обнаружили прямо посреди всего этого великолепия богатейшие залежи медно-никелевых руд. Не где-нибудь на Кольском полуострове или даже, бог мой, в Норильске, среди вечной и бесконечной мерзлоты, куда человека не всякого заманишь и куда еще надо дотянуться, а прямо тут, внутри готовой инфраструктуры, умеренного климата и удобных путей вывоза всего этого на враждебные нам западные рынки. Огромные пласты, копай и радуйся. Нужно ли говорить как загорелись глаза у нефте-газовых патриотов.


 

Гриша и Слава

 

 Очень неудобный достался поезд. Прибыли уже поздним вечером, в темноте, наняли газель, выгрузились непонятно где, непонятно как поставили палатку под каким-то кустом и вообще не задерживаясь повалились спать.

 Сразу о самом главном разочаровании похода. Палатка. Та самая, советская, брезентовая, экологически чистая. Домиком. По задумке антигерметичная. По виду копированная с лагеря древних римлян. И главное- двухместная на четверых. Настоящий суровый туризм из фильмов про геологов согревающих друг друга в ледяной тундре жаром своих тел. Укладывались самым плотным образом, любителям ночью поворочаться мой привет. Если лег боком, то уж будь добр, до утра не шевелись, затекай, не тревожь товарища, он все равно уже занял все квадратные сантиметры межевого пространства.

 Но и это не самое важное, в конце концов усталый человек заснет и стоя. Самая большая беда был Макс. Он храпел. Не так как храпят в поезде или в больнице или в гостинице добропорядочные обыватели с чистой совестью, а по-настоящему. Когда кажется, что человек делает это специально. Он просто кричал в темноту. На спине, на боку, на животе, все равно. Свисты, тычки в бок, пихания ногами, все бессмысленно. И что удивительно, начинал он это делать сразу как только закрывал глаза. Хлоп, вот только мы пожелали друг другу спокойной ночи, никто еще даже не зевнул ни разу, а тишина уже разорвана страшной трелью нашего чудовищного соловья. Тут только два средства, или ушатать себя так, чтобы отключиться раньше Макса или выпить необходимое количество анестетика. Понятно, с каким нетерпением я ждал следующей ночи.   

 Ну ладно. Сразу с утра впечатления. Большая река, с той стороны настоящий заповедный лес, его не спутаешь с каким-нибудь нашим перелеском. Он темный, он глубокий, он вообще не дружественный.

 Собираем лодки и вперед. Все быстро насколько возможно, прямо рядом с нами пригород Балашова, над нами большой мост, надо отсюда выбираться. Пока классно, скользим легко, привыкаем грести правильно вращая весло в руках, синхронно. Обгоняем друг друга, радуемся, получаем вообще незнакомые впечатления.    

 

 

 Перед стартом лидер городского туристического движения, тот самый с кем когда-то Макс ходил в горы, выдал ему маршрутную книжку и наказал делать в ней пометки, а в значимых местах ставить печати все равно чего, хоть в магазине, хоть на почте, хоть в милиции. Чтобы подтверждать, значит, наш маршрут. Пристав на лодочной станции Макс с Олей отправились исполнить поручение в первый раз. Вернулись с некоторым недоумением на лицах. Куда бы они не обратились с просьбой шлепнуть штампик, везде на них сразу начинали смотреть с подозрением и ненавистью. Какие еще туристы? Гребите отсюда. Зато в церкви откликнулись вообще без проблем, даже с удовольствием. И Макс показывает нам маленькую книжку во всю страницу которой красуется толстый, черный, мрачный, строгий, очень православный крест. Больше нам нигде ничего добавить к нему не получилось и мы на это дело забили. Так и осталась наша книжечка в стиле кладбищенского минимализма.

 Дальше работа. По сторонам смотрим, но вперед и вперед. Шлеп-шлеп. Макс вообще не дает расслабиться, с непривычки очень тяжело, но думается начало переживу, а там притрется. Ведь вокруг такая чумовая природа. Вроде рядом, но так непохоже на нашу. Да я просто никогда до этого не бывал в таких местах. Чтобы лес вокруг, чтобы река, чтобы вообще никого кроме нас. Каждый следующий поворот мощной реки как открытие чего-то нового. Птицы точно не наши. Даже какого-то тропического вида, черно-белые, с большими красными клювами. Что это? Чайки крупные, таких и на Дону не припомню. В общем, все удивительно, все по-другому. Вот только бы немного темп убавить, а то сил уже нету.

 Встали на обед на маленьком и узком песчаном выходе. Чтобы только место было поставить таганок с двумя котелками и нам вокруг них расположиться. Что полагается в обед делать перекус мы тогда и не знали. Варили все по-настоящему. Первое, второе, третье. С большим запасом. Но, помнится, все съедалось. Вот так обожрешься до горла и, передохнув немного, переваливаешься мешком через борт байдарки на свое место, оттолкнешься веслом от берега и тяжело, с усилием, с преодолением, с одышкой медленно набираешь скорость.   

 

 

 Все время песчаный берег, но что-то в этом году и весна была очень поздняя и лето почти еще не наступило. Начало июня, а разлив только сошел. Холодно, мы хорошо одеты и купаться вообще не хочется. Остается наслаждаться видами, что в общем для нас главное. В основном по бортам лес, но иногда мы выскакиваем на непродолжительные лысые участки. Река пока довольно широкая, плесовая. Грести по ней довольно утомительно, а еще на просторе может и ветер разгуляться, а ветер, как известно, бывает только встречный.

 Когда часам к шести мы уже собрались искать место для стоянки берег неожиданно испортился, открылся по обеим сторонам и поднялся обрывами. В таких случаях всегда кажется, что за следующим поворотом обязательно что-нибудь попадется и так и гребешь, от одного поворота к другому, пока не стемнеет.

 Так в этот раз и получилось. Выбирались на сушу уже по темноте, все равно где, где-то посреди поля с высокой травой, совсем не лучше чем в каком любом другом месте. Но я был очень рад на самом деле, что наконец уже это закончилось, поэтому настроение было. И приготовили, и палатку поставили и легли все довольные. Еще бы. Ведь столько впечатлений и такие приключения. Первый день получился, это точно.   

 Немного нехорошего подозрения нагнали комары. Их было что-то уж слишком много на один квадратный метр. Я бы сказал, что нам было элементарно тесно от их количества. Москитные сетки хорошая вещь, вот только ночью в них ни хрена не видно, да и есть неудобно. А всякие репелленты почему-то не заработали. Но мы были слишком усталые чтобы обращать на такие мелочи внимание и просто отключились.


 

Норильск. Фото Андрея Перескокова

Норильск. Фото Андрея Перескокова

 

 Теперь немного о добыче никеля. Это не просто очень вредно и опасно. Это всегда и везде экологическое бедствие. Без исключений. Хоть в какой-нибудь Новой Каледонии, хоть в Норильске, хоть в Канаде. Технологии не предусматривают иного. Просто экономическая выгода такова, что правительства, принимая во внимание ущерб, все равно идут на это с учетом определенных ограничений.

 О чем мы говорим?

Николай Чернышов, член общественного совета, член-корреспондент РАН, профессор ВГУ:  Никеленосный пласт залегает на глубине 300-350 метров под чехлом осадочных пород, в котором около шести водоносных горизонтов. Повреждать их ни в коем случае нельзя. Добывать руду нужно однозначно подземным способом, со строительством современных водоотводящих систем, тем более, что непосредственно на кристаллическом пласте расположены воды с очень высокой – до 70 граммов на литр – концентрацией солей, с высоким содержанием брома и йода. Это главная проблема, есть и ряд других. Необходимо переводить большие площади из сельхоз земель в земли промышленного назначения, оборудовать специальные хранилища для отходов и «хвостов обогащения». Рядом уникальный Хоперский заповедник, в границах Елань-Елкинского рудного района – полсотни древних курганов и десяток поселений эпох от бронзы до средневековья. Сама территория сейсмически не очень устойчива. https://rg.ru/2012/05/28/reg-cfo/nikel.html

 Вот о чем мы говорим. Обязательные при таком раскладе ртуть, мышьяк, бром, йод, сам никель и другие как бы не очень полезные для здоровья химические вещества, не говоря о том, что эта гадость еще и немного фонит. Ядовитая пыль. Шесть водных горизонтов. Все это в густо заселенном месте, где основным занятием местного населения всегда было земледелие. Среди заповедных лесов и реликтовой фауны. Главный приток Дона.

 Но, само собой, представители заинтересованных лиц уверяют, что все сделают очень аккуратно. Вот просто вынут из земли что им надо и уйдут, мы даже не заметим. А области, между прочим, вполне очевидная прибыль. Не то чтобы очень конечно, но все же лучше чем ничего.    

Да вы что, православные, разве мы вас обманывали когда? Ну стыдно, ей-богу.

 И очень подробно рассказывают про технологии, про инновации, про современные методы и природоохранные мероприятия. А мы, лопоухие, стоим и втыкаем.

  4 ноября 2012 года в Финляндии на рудниках Талваары на никеледобывающем предприятии произошла утечка в бассейне с отходами. Крупнейшая авария связанная с химией в стране. Объем выбросов составлял до 6000 кубометров в час. На расстоянии в 10 километров вода в озерах стала непригодной для питья. Все ручьи заражены тяжелыми металлами. Концентрация вредных веществ далеко зашкалила за предельно допустимую и что там будет дальше с фауной можно легко догадаться. А это вообще нифига не Норильск. Здесь все затевалось по уму.   


 

 

 Утром, по понятным причинам, описанным выше, залеживаться в палатке нет совсем никакого желания. Открывая глаза сразу же выбираюсь наружу. Здесь тучи комарья, но все равно лучше. Надо начинать новый день, приводить себя в порядок, чистить зубы, а запястья не двигаются, больно.

 Собираемся очень быстро. Никогда в последующих экспедициях такого не было. Раз-два, никаких отступлений на потормозить. Еда готовится опять в неуедаемом количестве, палатка сворачивается, лодки грузятся, никаких особо и разговоров не слышно. Натурально как какой-нибудь отряд разведчиков. Команда к столу и все уже собрались, звенят ложками. И все это в москитных сетках на голове. Гады жрут руки, ноги и все не защищенные части тела, просто ужас какой-то.

 Наконец котелки помыты и без всякого там посидеть на дорожку уже толкаем байды с песка, запрыгиваем, устраиваемся, притираемся, раскладываемся и вот, вздохнув тяжело, снова в работу. Догонять убегающих Макса и Олю. Восемь-девять утра, а мы уже на воде. Первые минут пятнадцать гонишь из лодки кровососущих и все равно много раз получаешь укол. С реки их сдувает, а под декой им хорошо, могут целый день там просидеть, собаки бешеные.

 Так получилось, что и Оля и Макс габаритами превосходят нас радикально. Оба под два метра, с развитой плечевой мускулатурой и длинными руками. Мы же со Славой метр шестьдесят с вершком, худые и бледные. Получается, что на каждый мощный гребок их команды нам приходилось делать два-три шлепка наших, но все просьбы и мольбы не топить и соизмерять возможности экипажей они игнорировали и просто уходили далеко вперед не оборачиваясь. Все первые дни мы упирались на пределе возможного и, черт возьми, мне это очень не нравилось. Я прямо таки охреневал. Макс бывает иногда таким тяжелым засранцем, слов нету.

 Но ладно, все равно вокруг прямо счастье как хорошо. Поток петляет в лесных коридорах, в русле множество поваленных деревьев, торчат белыми мертвыми скелетами из под воды, но завалов нет ни одного и, в общем, на такой сильной реке можно не опасаться. Лиственный лес, в отличии от хвойного, выглядит гораздо дремучее и темнее. Чуть река сузится и деревья нависают над водой, тянутся друг к другу, хотят сомкнуться. Но Хопер широк, здесь не бывает закрытых лесных коридоров. Порою появится пустынный берег и поле, но скоро снова обступит чаща. Поворот на повороте, течение быстрое, а опыта мало. То и дело закрутит байду и поведет лагом под подмываемый обрыв. Гребем.      

 Один день скоро становится похож на другой. Все слишком четко организованно и слажено. Просто движешься вперед пока светло и все. Берега проходят мимо, ты лопатишь изо всех сил, куришь иногда. Байда твой дом, твой кабинет. Тут все очень хорошо разложено и организовано на малом жизненном пространстве. Сигареты, вода, обутки, нужная мелочь, каждый уголок приспособлен для чего-нибудь, у всего свое привычное место. Один квадратный метр уюта и этого хватает. От монотонности день на третий начинаешь уже забывать свое прошлое. Теперь так будет всегда.

 

 

 Идем по карте двухкилометровке на которой повороты реки обозначены очень приблизительно. Да и не станешь считать эти повороты, а определиться в пространстве очень хочется. Просто интересно порою насколько эффективен тот объем энергии что ты выделяешь в атмосферу и далеко ли блин до этой чертовой деревни что вроде как уже давно должна была показаться. Единственным способом узнать свое местоположение на глобусе в таком случае становится абориген с удочками. Их много, но все они видимо очень смутно знакомы с метрической системой расстояний. Или может быть они круто ненавидят «байдарочников» и сговорились специально путать их давая совершенно противоречивые сведения. Обещанная через пару километров точка будет только спустя много часов гребли, а угрожаемые двадцать километров превращаются в несколько изгибов реки. Через какое-то время мы вообще перестали доверять береговым навигаторам и интересовались у них уже просто для порядку.

 Но и с картой случались порою казусы. Помимо того, что ее разрешение в два километра на сантиметр могло помочь нам только в определении какой населенный пункт будет следующим, так она еще и не совпадала с нашей реальностью по времени. Не в том смысле, как можно подумать, что была устаревшей, а наоборот, видимо показывала будущее.

 Гребем мы, значит где-то во второй половине маршрута. Впереди приятной перспективой маячит украшение пути Хоперский заповедник, и время как бы не очень позднее, часов может быть пять, но, в общем, пора подумать где будем становиться. Однозначно до Борисоглебска, дальше заповедник. Изучаем карту, прикидываем по часам, решаем встать за большим автомобильным мостом. Просто пусть будет нам как ориентир. То есть еще километров пятнадцать, хотя судить по такой карте конечно сложно. Ну, пара часов пути как раз чтобы не поздно. Так мы обычно и делаем, в шесть-восемь вечера выходим на берег. Раньше не хочется- на реке хотя бы нет комаров.

 Опять гребем. Когда положенные два часа истекли прозвучала мысль, что встать можно и до моста, что мост это глупости и всего лишь необязательная точка. Макс, по документам турклуба он значился у нас руководителем и это очень заметно поднимало его самооценку, категорически настаивал идти дальше, до условленного места. Мы все верили, что мост уже где-то рядом и не спорили. Однако время проходило, поворот за поворотом река продолжалась широким плесом, а ничего такого похожего на мост не наблюдалось. Даже и трассы слышно не было.

 

 

 Еще полчаса, а потом еще и вот мы снова достаем карту и каждый по очереди лупимся в нее и предлагаем свое объяснение. Наверно все-таки река петляет очень сильно и те несколько сантиметров по бумаге на самом деле превращаются в гораздо больший по факту участок. Ну ладно, видимо так и есть, так может быть на этом успокоимся и разобьем лагерь? Но гадский руководитель даже не слушает ничего, просто поворачивает нос по течению и гребет дальше. И мы за ним.

 Солнце начинает золотить воздух, тяжелые тени деревьев легли на всю ширину реки, пахнет остывающей водой. Макс уже не выпускает карту из рук, то и дело смотрит в нее долго и молчит. Думает. Что тут думать, епт? Нет моста. Нету. Даешь стоянку.

 Понятно, что мы опрашиваем  каждого встречного рыбака, но они опять дают совершенно противоречивые сведения, и мы им не верим. Кто-то обещает нам нашу цель за поворотом, кто-то грозит большим количеством километров, но сильнее всего испугал старый абориген совершенно классического вида. Если бы не сизый дым злого дешевого табака его легко можно было принять за еще один трухлявый пень на берегу. На наши вопросы о мосте он уперся и категорически заявил, что никакого моста здесь отродясь не было и не надо забивать ему голову ерундой. Макс очень обиделся и полез за картой доказать аборигену что тот не прав. Только дед в карту смотреть не стал категорически, почему-то очень возбудился и стал кричать на Макса матом, что он здесь уже без малого сто лет живет, и что никакого моста здесь нет, и что Макс может засунуть себе карту известно куда, и еще много чего про маму и про папу Макса. Долго потом нам вслед по воде докатывались его добрые пожелания.   

 Дед сумасшедший, это понятно, но как бы то ни было моста то нет. И этот факт надо наконец признавать. А вот хрен. Командор ничего не слушает и мы уже как автоматы двигаемся дальше.

 И вот. Прямо впереди очень внезапно из-за поворота, на высоком лесном берегу, впечатляюще красивый и огромный, весь такой замечательный, но вот только совсем не автомобильный, а самый что ни на есть железнодорожный мост. Правда, зрелище очень достойное, вот только это значит, что справа Борисоглебск, а впереди где-то там заповедник. А мы маханули лишних еще километров пятнадцать. Ну, блин, ну командор. Вываливались на берег почти в темноте. Загадка исчезнувшего моста так и не была решена.  


 

источник

 

 Как вообще в таком случае поступают у нас в стране? Да очень просто, начинают стройку. Ну мы все видели как оно было с олимпиадой. Все ж на наших глазах. Какая нафиг экология когда такие бабки. Общественные советы? Экологическаяз экспертиза? Ну да, ну да. Но бурить мы на всякий случай уже начнем, чего там, ведь все и так ясно.

 В нашем терпеливо-молчаливом отечестве в таком случае людей не спрашивают и к мнению их не прислушиваются. Отвыкли и зачем собственно? Пока сохраняется контроль за телевизором мнение устанавливается механически путем самых примитивных манипуляций. Между тупым развлекаловом, фашиствующими жидобандеровцами, враждебной гейропой и снова тупым развлекаловом что-нибудь там про никель и все, можно рыть. Или даже ничего не усложняя просто рыть.

 Но здесь неожиданно что-то пошло не так. Сбой. Невозможная вещь, народ взбунтовался. И не просто пара либералов на плошади, а самый настоящий народ. От земли. И не несколько десятков крикливых женщин, а тысячи граждан по всему краю, по всем городам и селам. Просто невероятно.

 Борисоглебск, Анна, Новохоперск, покатилось по малым городам и в Воронеже тоже. Люди вышли на площади, организовали комитеты, размножили петиции, отослали коллективные письма и жалобы и митинги, митинги, митинги. С транспорантами, с флагами, с иконами, с хоругвями. А на переднем плане неожиданно не понятно откуда сотни казаков каждый второй из которых сразу атаман. А там и интернет, и одноклассники, и вообще сочувствие по всей стране. Что блин творится?

 Понятное дело до главного зомбо-аппарата не дошло. По телевизору тишина и только сам со строгим выражением чешет за ухом тигренка. Медленно скатывающаяся куда-то стабильность. Но шум то поднялся и что-то надо делать, где-то реагировать, как-то изменить выражение хамских лиц.

 Долго не думали, тактика известная, отработанная, без фантазии. Нагнать журналистов, главных зачинщиков купить, неподкупных облить говном, народ дурить, остальных об колено и бурить, бурить, бурить. Время то уходит. Пара уголовных дел и дружеский омон как главный союзник русского капитализма.

 И опять что-то не так, везде работает, а тут неожиданно сбой. Народ только бесится и еще больше заводится. Огородились забором, забор поломали и да еще и гранату туда бросили. Прямые столкновения с чоповцами и пострадавшие с обоих сторон. Перекошенные ненавистью лица и вот уже имя самого склоняется недобрым образом. Это что же получается, бунт?

 Не бунт, но страсти накалились нешуточные.


 

 

 Дня через три одинаковой гребли в нашем маршрутном плане стоит мероприятие дневка. Что это такое не очень понятно. В том смысле, а что делать на берегу целый день, чем занять себя на узкой полоске суши между рекой и кустовой растительностью?

 Хопер на предмет стоянок река просто уникальная. Каждый изгиб это огромный широкий пляж, где ноги по щиколотку утопают в песке и совсем нет следов человека. Сказка, вот только в начале июня в этот раз было как-то аномально холодно и купаться не получилось.

 Встали мы как всегда поздно, усталые и уже особо не выбирая. В общем, ничего местечко, хотя в таком раздолье можно было выбрать и получше. Да еще и соседи достались очень шумные и беспокойные. Видимо где-то рядом было гнездо и весь вечер и весь следующий день нас атаковали невыносимо пронзительными криками свихнувшиеся родители. Но ладно.

 Почти всю ночь мы просидели у костра, потому встал на утро поздно. Вылез из палатки, потянулся, зевнул, сразу проглотив пару комаров, почесался, помялся. Хорошо. Никого. Макс и Слава взяли рано по байдарке и свалили за рыбой, Оля продолжает дрыхнуть. Я один. Что делать? Делать нечего. Совсем.

 В мирное время можно было бы поваляться на песке, потормозить, расслабиться, но не теперь. Комары. Их по обыкновению было опять совершенно невероятное количество. Просто невероятное. Они атаковали непрерывно. Передние напившись рады были отлететь, да задние напирают. Москитная сетка это очень правильно, но есть же и другие части тела и вообще неудобно все это и страшно утомительно вот так с утра такие гадости.

 Стоять на месте нельзя, могут кончиться запасы крови. Ломаю ветку и размахивая ею брожу по берегу. Долго не получается, надоедает. Это блин такое развлекательное и веселое мероприятие — дневочка. Мы на мысу и в большой мир идет одна тропинка через лес, двигаю туда поднимая вокруг себя веткою максимально сильную турбулентность. Пока идешь быстро, звери промахиваются. Меряю тропу широким шагом и в один момент уже почти опустив ногу на землю вдруг замечаю как под ней зашевелился темно-серый, почти под цвет земли, клубок. Медленно развернулся и мягкой лентой уполз в траву. Спокойно уполз, без конфликтов. И ни каких тебе оранжевых пятен по бокам головы.

 Кое-как остановив бешеные удары сердца, я сделал оборот на месте и на слабых ногах двинул назад. Гадское воображение немедленно рисует мне картину как я такой лежу, закатив глаза и пуская слюни изо рта, а на моей груди свернулась ядовитая змея. И сочувственные лица моих товарищей.

 Короче возвращаюсь и опять нарезаю круги по пляжу. Веселюсь в общем.

 И тут из леса, расталкивая собою тучи насекомых, вышел коренастый молодой человек с рыбацкими причиндалами в руках и с абсолютно голым торсом. Я даже веткой махать перестал. Просто вылупился на его облепленную комарами плоть и совершенно умиротворенное, сосредоточенное во внутреннем спокойствии выражении лица.

 Я был в такой степени изумления, что меня хватило только просипеть,- а комары?

 -Да, комара в этом году много,- очень спокойно согласился этот человек и неторопливо занялся своими рыбацкими делами. Теперь-то я понимаю, что встретил тогда Будду.

 Где-то в первой трети маршрута вдруг впереди послышался мощный ровный грозный гул. Сейчас я сразу определил бы, что это такое.  Быстро чалимся и идем на разведку. Через ширину реки устроено странное гидротехническое сооружение. Вроде плотина, но почему то одной сплошной секцией и приподнята немного так, что через нее метровой ступенью с грохотом переваливается вся река. Вокруг много рыбаков на лодках оборудованных механическими кранами с карманами сетей. Чудное зрелище. Постояли, побалдели, сфотографировались и сделали обнос. Даже не представляли, что придет время, когда мы будем спокойно прыгать байдами в такие ступени.

 

 

 Погода весь маршрут баловала солнцем и только на переходе Пески-Петровское шось такэ було. Встали на обед у низкого моста, расположились, вытащили байды для обноса, поставили на огонь котелки. Суп харчо из пачек. Острый как адское пламя. По небу вроде собираются неприятные тучки, но  пока очень неопределенно. Кошусь на них и хлебаю из тарелки. Очень горячо, очень перчено, очень вкусно. Из баклажки с водой сбиваю огонь в горле иначе просто невозможно есть.

 Что-то отвлекло меня, уж не помню отошел зачем, а вернувшись привычно взял в руки баклагу и влил в рот сколько могло поместиться жидкости. Стою раздув щеки и чувствую что-то не так. Вкус странный и рецепторы регистрируют тревогу. Пару секунд отдуплялся пока наконец дошло, что это спирт. Чистый. Лютый. Прямо на мои расплавленные перцем и чесноком полости рта. Глаза полезли из орбит, слезы по щекам, а выплюнуть не могу. Как заклинило. Не работает рефлекс самосохранения на спиртное. Наконец, совершив усилие, одним мощным спазмом заглатываю все внутрь, в жаркий пищевод и еще глубже, задираю вверх пасть и издаю свирепый, страшный, дикий волчий вой и рычание. Э-эх, хорошо! А потом долго бегаю по поляне, выполняю дыхательные упражнения. Но кто мог туда это поставить? Диверсия? Концессионеры удивлены моими жестикуляциями похоже искренно. Случайность? Но как?    

 

 

 Но не это главное. Встаем на реку, раскачиваем руки, тяжело толкать вперед после обеда по густой и вязкой воде суда загруженные нами. А скоро оправдываются нехорошие ожидания. Небо заволакивает полностью низким серым потолком, срываются первые капли, усиливаются, густеют и вот уже хороший такой дождь. Но порывами, минут по пятнадцать. Ко всему берег совсем опускается к воде, заболачивается, редеет и из темных чащ на реку серым туманом выползает голодная, свирепая, озверелая мошка. Пока дождь она прячется, но стоит ему чуть отпустить и вот уже лезет в рот, в глаза, во все нежные места и жрет, и жрет.

 В самый сильный натиск с неба, расстилаем широкий полиэтилен, спариваем лодки, укрываемся и тихонько сплавляемся вниз по течению. Туда под пленку к нам набиваются пересидеть непогоду мошка с комарами и в благодарность за гостеприимство продолжают нас неистово кусать. Сволочи. Вот так и идем между мошкой и дождем. Отпустит, снимаем клеенку и гребем с матерком сдувая с лица насекомых. Всем плохо, все ругаются и ноют проклиная обстоятельства, только мне что-то как-то вполне так хорошо. Даже, я бы сказал, тепло и весело. Не переставая грести, пускаю в небо дым и сочувственно улыбаюсь товарищам.  


 

источник

 

 Но, как видимо все-таки лучшая тактика в таком случае это, не обращая внимание и не поднимая шума, продолжать делать свое черное дело. Как будто ничего не происходит, как если бы все уже было решено, словно время полностью на их стороне. Пройдет год-два и люди устанут, им надоест, накал спадет, а караван будет идти, куда и задумано.

 Так в общем и произошло. Не то чтобы прямо таки все забыли про Хопер и никель. И митинг иной раз состоится и пикеты регулярно у областной администрации, и группы в контактах и одноклассниках вроде как продолжают жить, но все уже как-то без огонька, без былого воодушевления. Молодцы активисты, спасибо всем неравнодушным, тысячи лайков на ваши старания, однако что же делать дальше? А кто его знает?

 Мы отступили и они начали рыть. Пока не по-настоящему. Только для пробы, для посмотреть как следует. Геологическая разведка. Засунули туда свои трубы и качнули немного. И что? Как мы вообще думаем, что в таком случае должно произойти? Ну, надо полагать, что от туда вместе с ихними пробами должна полезть обещанная гадость. Правильно? Правильно. Ну так она немедленно и полезла. Как и говорилось. Та самая, которую мы и ждали. Те самые элементы из таблицы Менделеева. Ну так ребята, просто так и должно было быть. Не могло же быть по-другому. Кто-то здесь будет удивляться что так произошло?    

 Все их разговоры о технологиях и экологии были давно, они реабилитированы за истечением срока годности. Гарантия этих слов и обещаний уже просрочена. Никому не предъявишь, никого не спросишь. Вы гражданин о чем вообще?

 Но беда пришла настоящая. В село Елань-Колено немедленно явилась санитарная инспекция и после проверки, видимо ничего не обнаружив, заколотила все колодцы и строго настрого запретила местным жителям пить воду из родников. Категорически. Позвольте, а какую же воду им тогда пить? Другой-то нету. Не знаем. Не пить, и все. Пусть организуют доставку бочками. Это тем самым людям что всегда жили вокруг своих колодцев, вокруг своих родников? Кошмар.

 

источник

 

 Естественно никто воду привозить не стал, деваться некуда, колодцы вскрыли и продолжают жить как прежде. А что делать? Уезжать? Туда где еще не нашли никель? И ведь это только разведка была. Дальше надо понимать начнутся настоящие боевые действия и уезжать, возможно, придется всей округе, а там глядишь и дальше вниз по Дону. Какие сверхдоходы могут это оправдать?

 А жадные аппетиты могущественных потрошителей недр уже распространились на окрестные районы, на Анну, на Бобров, на Грибановский. Походу конец приходит элитным черноземным грунтам.


 

источник

 

 Хоперский заповедник расположен аккуратно между Борисоглебском и Новохоперском. Не помню сколько мы отошли от города, что-то очень немного, а с берега нам кричат и машут руками. И рыбак подозрительный ловит на перетяжку и поворачивает нас причаливать. На берегу пара брезентовых хижин, стол, утварь, умывальник, какой-то незатейливый быт и несколько дружелюбных и веселых старичков. Кордон. Все как бы серьезно и в то же время совсем не серьезно. Симпатичнейший дедок занес наши фамилии и координаты в затертую школьную тетрадь перемотанной изолентой ручкой. Никаких дополнительных вопросов, никаких категорических инструкций, никаких строгих глаз. Добро пожаловать и счастливого пути. Ну просто прелесть, с самым лучшим настроением мы заходим в первый заповедник в своей жизни.

 Обозначенной границы нет, та же река, тот же лес, вот только что был просто Хопер, а теперь уже заповедная земля и все же практически сразу накрывает какая-то особенная дремучесть, даже темнеет немного. Ровный, широкий, гордый поток и высокий берег. И мы внутри всего этого на самом деле уже люди романтического прошлого, гребем. Песчаные пляжи по сторонам один на другом, почти каждый поворот образует косу в несколько десятков метров, другой берег обрывистый склоняется к нам кронами высоченных деревьев. Абалдеть.

 Перед экспедицией Макс отдельно донес до нас информацию, что места эти знамениты не только богатой растительностью и реликтовой фауной. Они еще и на особом счету у уфологов. Вроде как аномалия. Может поэтому полюбили эту землю зеленые инопланетные гуманоиды, а может наоборот, аномалия возникла вследствие гуманоидного интереса, но их тут по рассказам очень много. Пикник на обочине, короче, сталкер и все дела, только без постапокалиптического антуража. Так что нужно быть теперь особенно внимательным и осторожным. При встрече не шуметь, не пугать, а по возможности завести контакт и раскрутить на внеземные сувениры или хотя бы на совместную фотографию. Вот какое чудо хотят похерить жадные ублюдки-олигархи.

 Только за три дня, что мы провели в заповеднике, нам никто не попался. Думаю их распугали вояки. Учения у них были или просто так, но все время над нами на малой высоте летали то боевые самолеты, то тяжелые транспортники. В такой ситуации даже лоси уйдут глубоко в болота.

 Впрочем, один зеленый человечек нам все же повстречался. Сам пошел на контакт. Вынырнул из кустов на резиновой лодке, рожу состроил строгую и  удостоверением размахивает, мол я тут самый главный, а вы кто такие вообще? Вы что, не знаете, что идти по заповеднику можно только с разрешения? У вас есть разрешение?

 -Нету у нас ничего, дядя. Ничего мы не знаем, какое разрешение, какой заповедник. Будет тебе, начальник. Мы люди мирные, туристы. Пройдем тихонько, ни одну выхухоль не потревожим. А?

 Он сопит. Оглядывается с сожалением на кусты, где у него видимо простаивает браконьерский промысел и решает не связываться, только берет с нас обещание зарулить в село Варваровку и оплатить проход в администрации. Но и это обламывается, так как мы вспоминаем, что завтра день независимости и все учреждения будут закрыты.

-Ну, значит повезло вам,- смирился егерь и отгребает к себе в камыши. Хороший дядька.

 А нам и вправду повезло и мы идем дальше. Вдоль Хопра заповедник тянется примерно на пятьдесят километров. По реке конечно больше, но все равно растянуть его можно максимум на два ходовых дня. Так у нас и получилось, а между этими днями по плану опять значится дурацкая дневка, значит три. Я ныл и протестовал, я всячески пытался отговорить народ от этого нелепого времяпрепровождения на берегу, но авторитет руководителя сделал свое дело и значит надо готовиться снова тупить на ограниченном участке пространства и делать вид, что это тебе нравится.

 Вечером, возвращаясь из леса с дровами на узкой тропе Макс вдруг поднял какой-то большой кусок черного то-ли дерева, то-ли камня, то-ли угля. Прикольно, стали изучать, а это черепаха. Нифига себе! Сантиметров тридцать, довольно плоская, лупится на нас из своего панциря, наружу не выманишь. Я вообще даже не предполагал, что в наших местах водятся черепахи. Потом я их множество видел на Битюге, но такой огромной ни разу. Наигравшись с нею, рассмотрев как следует, постучав, попробовав на зуб, решили выяснить умеет ли она плавать. Только сунули в воду, как она резко дала деру, наверно только этого и ждала, мы и спохватиться не успели а она уже темным пятном ушла на глубину.

 Ну что-ж дневка, так дневка. Тогда буду рыбачить. Зря что-ли удочку покупал? За все время нам ни разу не удалось ничего поймать. Рыба наверно перешла на комариную диету и игнорировала наши наживки. Плескалась все время сильно и громко, но на удочку не шла. Хотя мы много и не рыбачили, считай целый день гребли. Ну а к рыбалке надо червей. С нашей стороны песчаная коса, а вот на противоположной, в чаще, можно попробовать накопать. Переправились и углубились. Деревья высоченные, дубовые, широкие, неба вообще не видно. Кругом завалы и гниющий подлесок. В такой рыхлой почве обязательно должен водиться самый жирный и аппетитный червь. Начинаю бороздить землю и через какое-то время замечаю, что все вокруг изрыто множеством кабаньих следов. Видимо кормилось целое стадо, может быть теми же самыми червями и может быть оно где-то рядом. Наслушавшись в свое время о том, какой это дикий и свирепый зверь кабан, становится мне как-то неуютно. Что-то совсем пропал энтузиазм. Спущусь ка я лучше поближе к берегу, может там червь и не такой замечательный, даже если его там и нет вовсе, зато если что я успею до воды добежать.

 Ну ладно, нарыли сколько надо, поплавки одеты, крючки привязаны, дело за рыбой. Однако такое занятие предполагает продолжительную неподвижность, а комаров-то по-прежнему жесть сколько. Решаю принять вызов и подготовиться как следует, чтобы, понимаешь, гадам этим ни капли моей крови не досталось, чтобы они, сука, обломались и передохли с голоду.  Значит надеваю спортивные штаны, заправляю их в носки, а поверх суровые джинсы. На верх Оля отдала мне свой полиэтиленовый дождевик, на руки тяжелые строительные рукавицы, на голове кепка и антимоскитная сетка. Запястья, щиколотки и еще где нужно Оля перевязывает мне веревкой, одеваю капюшон дождевика и вот я готов к выходу в открытый космос. Натурально, полное ощущение, что я в скафандре. Тяжело двигаюсь к байдарке, загружаюсь необходимым, устраиваю себя как могу и вперед. Ну гады, теперь посмотрим кто кого. Теперь вся рыба моя.

 Выбираю на свой взгляд наиболее перспективное место, опускаю якорь и достаю наживку. Опа, а я в рукавицах. Приходится развязываться. Оборона слабеет, но ладно, это фигня. Забрасываю удочку и готовлюсь к триумфу, вот я сейчас удивлю народ, вот щас принесу пару килограммов плотвы и окуней. А может даже какой-нибудь язь или судак, черт побери. Вот парни обзавидуются. У них типо ничего, а я такой вываливаю полный пакет и стою улыбаюсь. Учитесь.

 Нифига рукавицы не спасают. Они их простреливают и даже не замечают. Наоборот, полагая, что руки мои защищены, я совершенно без борьбы получаю пару десятков укусов. Теперь одной рукой держу удочку, а другой сгоняю комаров. Неудобство. Дальше звери находят брешь под полами клеенки и проникают в нежные места. Запахиваюсь покрепче и стараюсь не шевелиться, не открываться. Это ладно, но как они прокусывают кепку и москитную шапку? Черт, как больно, прямо в темечко, гад. И мои двойные штаны им как-то пофиг. Там где натянуто их жалам вполне хватает расстояния. Да их же тут просто тучи. Со всех сторон.

 Какое-то время держусь на силе воли. Что-ж это, блин, разве я не настоящий турист, подумаешь, комары. Так бывает. Наверно. Такая ситуация со мной в первый раз, но вот геологи в тундре, к примеру, вот это настоящие герои. Они бы даже не заметили этих комаров. Вот прямо сейчас они там, за полярным кругом в тяжелых высоченных сапогах и выцветших плащ палатках продираются через коварные топи над вечной мерзлотой и ни один мускул не дрогнет на их суровых бородатых лицах.   

 Да ну ее нахрен эту вашу рыбу и геологов вместе с нею. Жрите консервы, а то пропадут. После очередного злого укуса я швыряю удочку на дно байдарки и в бешенстве гребу к берегу.


 

 

 По нынешним временам допустить строительство этого комбината значит оказать такое доверие олигархической власти, которое она никак не заслуживает. Даже в самые благополучные времена в самой благополучной стране это сверх рискованное мероприятие, а что говорить о нашем больном отечестве.

 Товарищи дорогие, вот почему это понадобилось именно сейчас? Вот прямо приспичило им как срать, зарыться в Воронежскую землю. Может имеет смысл отложить все-таки, подождать других технологий, другого общества, пусть останется потомкам и они сами решат стоит это делать или лучше еще потерпеть лет сто.

 Но потом им оно не интересно. Им сейчас надо хапануть, при жизни. Нафига им вынутые из земли миллиарды потом? Смешные мы. Потом их себе заберет кто-то другой. Такие бабки зарыты, понимаешь, а тут какие-то местные жители, общественность. Ну какие местные жители когда такие бабки? Ну что вы, в самом деле. Сидите, дышите носом и не отвлекайтесь от телевизора. Там вас сейчас будут духовности учить и патриотизму. По капельнице прямо в мозг. И не в свое дело не лезьте.

А как будет, когда придет настоящая беда? Когда ахнет по-настоящему. С эвакуацией, с МЧС, с мировыми новостями. Когда польется вся грязь на живые черноземы и уже не отыграешь назад.

  -Вот блин,- закричим мы,- ну елы-палы, ведь мы же предупреждали.

 -Ну да, ну что ж теперь, так получилось. Теперь-то уж поздно. Главное сейчас не искать виноватого, а всем вместе решать что делать. Всем нам объединиться перед общей бедой, сплотиться, так сказать, и предпринимать необходимое сообща, так сказать,- и рожи их, ну такие добрые, дружеские и полные сочувствия нашей беде, что и вправду подумаешь, а может надо сплотиться. Действительно, раз ничего уже не поделаешь.

 С кем, с ними? Да ну нах! Но что делать? А кто его знает. Нет вообще никаких механизмов легального сопротивления машине по выкачиванию из страны материальных и человеческих ресурсов. У них в руках все, власть, деньги, полиция, СМИ, животные инстинкты, а у нас только самодельные плакаты и странички в пока еще открытом виртуальном пространстве.

 Так что делать, а?


 

 

 На следующий день Макс огорашивает нас новостью, что наше стояние должно быть продолжено так как он запланировал три дневки, а мы провели только две. До Новохоперска один переход, а значит нам нужно вырабатывать положенные часы на этом берегу. Тут возмутились даже Оля со Славой. Я так просто заявил, что командор может оставаться и вырабатывать что хочет, а я отправляюсь дальше и видимо концессионеры со мной. Протяни ка руку дорогой друг, черная метка тебе капитан. Макс какое-то время посопел обиженно, но видя, что все начали складывать вещи и никто слушать его не будет, тоже стал собираться.

 К финишу мы со Славой так намастрячились махать веслами, что теперь другая байдарка просила нас сбавить темп. Реально, руки работают как уже не зависимый от тебя механизм. Наоборот, все время хочется еще поднажать и лодка несется вперед стрелою, а позади во все стороны разбегается волна. И еще, и еще.

 Вот впереди рыбак и мы как всегда хотим у него узнать как далеко нам до теперь уже окончательной цели нашей экспедиции. Но этот бедолага, завидев нас подрывается, быстро мотает удочки и оленем ломится в чащу.

 -Стой мужик! Вернись, сколько еще до Новохоперска?

 -Километров десять,- сквозь хруст веток доносится из леса удаляющийся крик. Вот блин, конечно заповедник, но неужели все так строго? Нам значит и правда очень повезло.

 Да, действительно, километров через десять появляются редкие строения, правый берег сильно поднимается и на его вершине проступает город. Приехали. Место антистапеля не сказать чтобы очень удобное, но мы не обращаем внимания, это ведь первый шаг назад в цивилизацию, к привычному нам миру, к комфорту, к либеральным ценностям. Девять дней это не много, но когда такое в первый раз… В общем отчего-то даже радостно на душе.

Высушившись, скидав все по рюкзакам, прямо тут ловим машину до вокзала. Ухитряемся запихнуть все в копейку, но место для людей остается только одно и встает вопрос кто поедет с вещами. Мне вообще не улыбается ждать оставшихся черт знает сколько на грязном вокзале и я категорически заявляю, что пойду туда пешком. Время уже позднее, смеркается и так чудесно прогуляться вечером по незнакомому городу после стольких дней в лесу. То же самое чувствуют и остальные. Слава просто делает вид, что его ничего не касается, тогда Макс, повертев головой, принимает командирское решение и сажает в машину Олю, а мы машем ей вслед рукой.

 С вершины города вид на заповедник просто впечатляющий. Словно зеленое море расстилается далеко под тобой до самого горизонта и Хопер исчезает в нем петляющей лентой. Мы идем в сумерках по каким-то маленьким улочкам, среди редких огоньков фонарей очень видимо затхлого городишки, но и он нам кажется сейчас просто центром цивилизации. И тут я чувствую, что меня качает. Не в смысле, что мне плохо, а так, будто подо мной все еще дно моей байдарки и она совсем чуть-чуть покачивается синхронно работе наших весел. Раз-два.      

 


Все фотографии делались в доцифровую эпоху, их мало, поэтому используются изображения со сторонних ресурсов с обязательной ссылкой на источник.


Странички в ВК:

«В защиту Хопра»,

«Добыча никеля- угроза черноземья» 

Сайт посвященный защите Хопра


 


remont_velosipedov

Комментарии

  1. Владимир Кулигин:

    Бывал когда-то на Хопре. Давно это было 1999 год. Ездили в Июне в Урюпинск. Запомнилось море полевой клубники и полчища комаров. Комаров было как войска татарского. Тьма. Причина оказалась в разливе реки весной.
    Сейчас есть план снова посетить эту речку.

    1. Easy_Cyclist:

      Урааа!

  2. Цветенька:

    Красивенные местеца …

  3. Здорово написано. (несмотря на пунктуацию) Так художественно. Вот это рассказ. Так у меня не получается, а выходит как-то суховато. И чередование тем, как у Стругацких «Хромая судьба / Гадкие лебеди» — тоже понравилось.
    И экологическая составляющая — всё правильно, нечего добавить…

  4. Кстати да, что-то у мня пропало желание ехать туда в мае. Лучше в сентябре тогда. =)

  5. Владимир Кулигин:

    Если ехать вдоль Хопра,то там очень много песков. Мой друг Миша из Воронежа катался там на мотоцикле. Места там действительно очень хорошие. Сгоняем как-нить. Хотя хочу туда с Гришей на байдарке отправится, а потом еще и на велике с тобой, Дима.

    1. Я бы и на байдаре катнул (ощущения же другие!), но в спас-жилете, предварительно проверенном в воде.

      1. Приветствую! А спас жилет зачем? На Хопре? Не умеешь плавать? Байду перевернуть на спокойной воде можно только по самой тупой пьяне. Знаю одного человека который умудрился такое совершить) В Карелии спас жилет меня немного согревал, больше ничего.
        За запятые дико извиняюсь, ставлю их интуитивно и всегда боюсь поставить больше, чем не доставить.

        1. Ну даже не знаю о чем ты говоришь, Слава. Утонуть в реке по пояс? И в луже? Вода пьяных не любит, если ты об этом, других причин извини, не нахожу. Но пьяного и спас жилет не спасет. Не знаю что у тебя за опыт такой, но что-то очень печальный. В порогах да, без спас жилета тебя никто просто не пустит, но на спокойной реке извини, в них только несовершеннолетние дети сидят.
          Читал я эти правила ГИМС, если ты об этом. Это известный ржач и повод для глумления на водных форумах.
          Техника безопасности на самом деле очень важная вещь. Я сам несколько раз был на грани больших и грозных неприятностей. В большинстве случаев это человеческий фактор, но и к нему ты должен быть готов. Самая большая ошибка это стать слишком опытным и потерять страх. Чайники не тонут. Тонут только опытные туристы. Так меня учили. Но это, блин, только для категорий) Ты вот много рыбаков видел в спас жилетах? Для всего человеку дан разум. Оцени потенциальную степень опасности и принимай решение.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Сайт размещается на хостинге Спринтхост